Андрей Родионович Баташев. Человек из легенды

 

Он обладал силой замечательного ума и непреклонной волей, ни перед кем не робел и ни перед чем не останавливался. Этот образ донесён до нас литературой и народными преданиями, что обычно для человека, жившего в трудные времена и вершившего историю.

Андрей, старший из тандема основателей нашего города, родился в 1729 году. У братьев была ощутимая разница в годах. И хотя они были очень разными людьми, но никогда не враждовали, не соперничали и работали много лет в одной упряжке. Глядя на методы ведения дел Андрея, Иван годами учился и делал свои выводы, но голоса возвышать не смел. В первую очередь это относится к раннему периоду их совместной деятельности, когда, имея перед собой пример Демидовых, Баташевы не просто преодолели трудности, возникшие после закрытия пяти отцовских заводов, но и совершили экономическое чудо, превратив далёкую Приокскую глубинку в «новый Урал», центром которого со временем стала Выкса.

 

Первый шаг в этом направлении, баташевский «рубикон» – это первый построенный ими Унжинский завод с прилегающим клочком наёмной земли, столь маленьким, что весной вода заводского прудика затапливала земли соседей…

 

Безусловно, начало нового дела никак не было связано непосредственно с нашими местами. Единственной связующей нитью между первыми баташевскими заводами 50-х годов и Выксой долгое время было лишь сохранившееся в пересказе дореволюционного краеведа А. Лопатина народное предание о поездке на Унжинский завод попа Сороки – священника села Решное, что рядом с Карповскими рудниками.

 

«На плотине, – пишет Лопатин, – Андрей Родионович, часто нагибаясь, поднимал куски руды и клал 
в халат. Сорока спросил: что собираешь? – Собираю золото. Сорока с насмешкой отвечал: «Такой дряни у меня на Пристани сколько хочешь».

 

Спустя некоторое время Андрей Родионович поехал с Сорокой и большой артелью своих людей на Успеньев день в гости, а потом по указанью попа он поплыл по речкам Большой и Малой Высоксе, по Ягодной и Берёзовой смотреть места, где видел Сорока руду».

 

Новые архивные материалы позволяют с уверенностью утверждать, что первые баташевские заводы Гусь-Железный и Унжа действительно пользовались и выксунской рудой, а заводчики постепенно, жёстко и планомерно прибирали к рукам здешние рудники.

 

Прекрасной иллюстрацией андреевой манеры ведения дел являются расшифрованные нами материалы его переписки с помещиком села Решное Андреем Араповым, датированные 1759 годом.

 

Баташев умел произвести впечатление человека делового, честного и услужливого. На первых порах ловкий делец всячески задабривает выгодного поставщика присланным столичным календарём и ружьями тульской работы и тем самым выторговывает себе в качестве ответного жеста послабление в цене на руду. Арапов понижает её «для приятства» до 2,5 копеек, а в это время Баташевы тайно обыскивают земли незадачливого Арапова и подают (на законных основаниях) заявку в Берг-коллегию на разработку руды, закрепляя тем самым за собой право добычи.

 

Теперь с Араповым можно не церемониться. И вот приёмщик Унжинского завода «уменьшает» количество принятой руды, «делает крестьянам, которые руду отдавали, обиду» и, в конце концов, вовсе отказывается платить обещанные деньги.

 

Поражённый помещик, не веря, что подобное делается с ведома заводчика, требует от Баташева объяснений… На что получает последний удар – ультиматум с требованием продать рудники!

 

Не признавал правил

 

Подобные поиски руды и местных знатоков велись будущими основателями Выксы планомерно и тайно и в последующие годы. Народное предание связывает большинство находок с жившими в те времена в наших краях раскольниками, указавшими Баташевым тайные места и страшно поплатившимися потом.

 

Вот как описывает это в своей «Выксунской старине» Лопатин:

 

«Горностаевы, Мещерские, Букловы, Стребулаевы, по преданию, поселялись в скитах при Алексее Михайловиче, но потомства их нет. Только есть на Выксунских заводах рудники с именами Мещерские, Букловские… а в тех рудниках при Баташевых находили костяки со вбитыми в черепа дубовыми колышками…»

 

«Для достижения цели все средства казались ему удобными, – говорили о старшем Баташеве, – и он шёл к ней неуклонно, какая бы дорога к ней ни вела. При сильных страстях, не обузданных воспитанием, он не признавал ни закона, ни правил...»

 

Во славу России

 

Нет дыма без огня, и всё же «демонизация» образа Андрея Родионовича не совсем оправдана. Так, знаменитый писатель Андрей Мельников-Печерский писал, что несмотря на непреклонную волю, сильный характер и строгость, Андрей Родионович не был жесток, а всего, что имел, добился сам благодаря таланту, умениям и знаниям.

 

Историк химии профессор В.В. Челинцев считал Андрея Баташева «одним из первых российских химиков» и ставил его в один ряд с Иваном Ползуновым и другими видными отечественными инженерами и конструкторами. Андрей Родионович выступил как замечательный изобретатель: он усовершенствовал чугунолитейное дело и ввёл в металлургию опрокидывающуюся печь, подобную той, какую на Западе позже предложил Реомюр.

 

Известно, что на баташевских заводах применялось не только опрокидывание печей, но и прокатывание, причём вся работа, требующая больших механических усилий, совершалась силою воды. Заводы Баташевых производили лучший в Европе чугун, так что в многочисленных войнах XVIII века Российская империя побеждала не только благодаря стойкости русского воинского духа, но и благодаря баташевским пушкам.

 

Дела семейные

 

Вот они-то и были слабым местом всесильного Андрея и послужили причиной, почему в 1783 году находившийся до этого в тени младший брат потребовал раздела имения.

 

Старший Баташев трижды женился при живых жёнах. Все они жили в одном поместье при Гусевском заводе. На смертном одре на вопрос: «Кому же он отдаст всё своё баснословное состояние?» – Андрей выговорил лишь: «Тому, кто одолеет…» Что одолеет? Ответ на этот вопрос так и остался неизвестным.

 

Баташевское богатство не принесло счастья никому из его многочисленных, враждующих между собой потомков. После смерти Хозяина Гусевский завод довольно быстро пришёл к банкротству, работные бедствовали, начались волнения, дело дошло до официального разбирательства.

 

В начале 1820-х годов эта громкая история основательно испортила репутацию «баташевской» продукции как бренда, что вызвало беспокойство наследника Ивана Родионовича – генерала Дмитрия Дмитриевича Шепелева. Чтобы в очередной раз отмежеваться от «гусевских» Баташевых и рассказать публике об успехах шепелевских заводов, на Выксу приглашается известный литератор Павел Свиньин.

 

Бывшая столица «царства» Андрея Баташева Гусь-Железный сегодня представляет собой заштатный посёлок с остатками былого величия – такими похожими на выксунские парком и господским домом. Это сходство пугает, потому что, глядя на эти руины и запустение, легко предположить: так же могла выглядеть и наша Выкса, если бы по разделу 1783 года она досталась не Ивану, а Андрею.

 

Но, как известно, история не имеет сослагательного наклонения.

 

Иван Родионович Баташев. Владимирский мономах

 

Владимирский Мономах – так «царственно» называли в старину одного из основателей Выксунских заводов и города Выкса Ивана Родио-новича Баташева. Вместе со старшим братом Андреем он создал промышленность целого края, но в отличие от последнего вошёл в историю русского предпринимательства как пример не только яркого организатора производства, но и выдающегося благотворителя и филантропа.

 

Младший из братьев родился в 1732 году в Туле и был назван в честь своего деда Ивана Тимофеевича, первого из Баташевых записанного из «тульских казённых кузнецов» в горнозаводчики. Но времена изменились. Приум-ноженное отцом нашего героя Родионом Ивановичем семейное дело пришло в упадок в 1755 году, когда баташевские тульские предприятия были закрыты, попав под действие специальных указов, призванных сохранить от уничтожения подмосковные леса. И вот, пока старый Родион Иванович безуспешно пытался сберечь хотя бы часть своих заводов, его сыновья Андрей и Иван дерзнули попробовать с нуля на новом месте – в Приочье.

 

Именно 1755 годом датированы первые подписанные братьями официальные документы и письма. И в них уже проявляются и хватка будущих Владимирских Мономахов, и их равный вклад в общее дело, и характер каждого.

 

Листая сегодня ветхие связки дел горного ведомства – Берг-коллегии, не устаёшь удивляться, с какой ловкостью братья раскручивали шестерёнки бюрократической машины и, оттесняя сильных и бывалых конкурентов, преодолевали происки вельможных недоброжелателей и всё-таки «сильной рукой» основали свои первые приокские заводы – сначала Унженский, а потом Гусевский.

 

Но кто за что отвечал в этом тандеме и где братья жили в эти годы? Традиционно строительство первых предприятий принято связывать с личностью старшего брата Андрея, приписывая младшему Ивану лишь посреднические и снабженческие дела в Туле и столицах. Видимо, так и было, потому что большинство известных на сегодня личных писем Ивану направлены отправителями в Тулу (он даже построил там себе каменный дом), а Андрею – на Унжу или Гусь.

 

Кстати, может быть, в этом разделении кроется и причина, почему впоследствии, когда братья делили пополам свою фирму, властный Андрей Родионович хоть и со скандалом, но всё-таки «выбрал» не затерянную в приокских песках Выксу, а свою давнюю «обжитую» резиденцию – Гусевский завод.

 

Итак, Выксунские заводы по разделу имения достались Ивану. Здесь он был не раз, но окончательно перебрался только осенью 1783 года. Приехал, чтобы остаться здесь навсегда.

 

Человек «золотого века»

 

К имени Ивана Родионовича Баташева часто прибавляют слова Строитель, Основатель. Действительно, именно при нём и Выкса, и окружающие её селения приобрели дворянский лоск и изящество, а молодое производство заработало слаженно. Самовластный хозяин модернизировал имеющиеся предприятия, а ко всему построенному им совместно с братом Андреем прибавил ещё два железных завода, несколько фабрик, «богоугодных заведений» для мастеровых, домов, храмов…

 

Потомок известной тульской династии Иван Баташев для многих был и остаётся ярким представителем «золотого века» выксунской истории – настоящим, без иронических или романтических скобок, Владимирским Мономахом – мудрым, благочестивым и просвещённым.

 

В Выксу при нём приходили в поисках работы и покровительства не беглые, как при Андрее, а мастеровитые и хозяйственные люди. Все они оставались и давали начало знаменитым заводским династиям. Человек недюжинный и энергичный, младший Баташев всем своим обликом оживлял в современниках воспоминания о Петровской эпохе – времени первых Демидовых и Баташевых, когда для талантливых и предприимчивых людей «из низов» открылись небывалые возможности. Петровский дух проявлялся в Иване Родионовиче во всём – от грандиозности планов до мелких бытовых привычек.

 

С лёгкой руки романиста графа Салиаса молва приписывала Ивану Родионовичу петровские черты: лёгкость на подъём, причудливые «модные» привычки и редкую для дворянина доступность. Рассказывают, что при нём Большой дом не был закрыт для простых мастеровых. Каждый, пришедший к барину «за правдой», был выслушан, а его дело – разрешено, невзирая на личности. Никто не уходил отсюда без помощи и поддержки всевластного, но милостивого и справедливого Мономаха.

 

Любил всё русское

 

И даже в последние годы своей жизни постаревший, но бодрый и деловой Баташев оставался настоящим хозяином, умеющим сочетать собственную выгоду и просвещённую заботу о других.

 

Не получив сам тщательного воспитания, но пожив долгое время в столицах, он заменил его любовью к чтению, покровительствовал наукам и «художествам». Он любил всё русское, а потому поощрял на своих заводах изобретателей.

 

«Пригласить иностранцев было б дешевле, – рассказывал первый биограф Баташева Павел Петрович Свиньин, – но любовь к русскому решала его жертвовать выгодами, чтобы иметь удовольствие сказать: «Это сделал русский художник».

 

Кстати, по-иному, но в том же направлении развивал своих подданных генерал-лейтенант Дмитрий Дмитриевич Шепелев, принявший предприятие в 1810-е годы.

 

«Как эстетик и закалённый в военной жизни человек, – писал спустя почти век выксунский историк А.А. Лопатин, – он создал душу заводов Баташева... призвал на заводы учителей-иностранцев… и при помощи их воспитал в русском металлисте интерес к родному делу, добросовестное исполнение обязанностей, чистоплотность и бережливость».

 

Большинство выксунских самородков оставались верны своей профессии. 
«Художество» – чтение, литературные опыты, рисование, театр – увлекало их, но было для них всего лишь отдушиной… Однако со временем появились и те, кто вышел в люди и прославил Выксу не только по заводской части. Показателен в этом смысле пример семьи управляющего Максима Горностаева, 
давшей русской культуре целую плеяду выдающихся творческих личностей.

 

Нести свой крест

 

В его жизни были и минуты триумфа, и страшные удары судьбы. Много славных и подчас драматичных историй могли бы рассказать свидетели той эпохи – здания, служащие верой и правдой вот уже два века. Вот один пример...

 

«Воротами» железного царства Баташева в те времена была пристань Досчатое. Отсюда вверх и вниз по Оке уходили гружёные баташевским железом суда. Сегодня здесь уже давно нет заводского пруда и старинной окской пристани, но это место до сих пор хранит память о самой страшной трагедии в жизни этого сильного человека.

 

На высоком берегу над Окою, около плотины Пристанского завода Иван Родио-нович построил мызу – причудливый краснокирпичный «замок» с белым куполом и террасой. Здесь, «на воздухе», доживал свои дни больной чахоткой его сын и наследник Иван.

 

Заводские люди часто видели молодого барина на этой террасе под изображениями четырёх сфинксов. Старый Баташев часто навещал умирающего сына. Грустные, видно, думы одолевали в те минуты грозного выксунского владыку, потому и не спешил он обратно к себе на Выксу.

 

Народная молва и записки старожилов сохранили рассказы о том роковом периоде в истории баташевской семьи: Иван Родионович потерял сначала сына Ивана, а потом, спустя время, лишился и внука Дмитрия.

 

Похоронив свою последнюю надежду и наследника, крепкий ещё Баташев в одночасье превратился в старика. Неужели ни перед кем не робевший Владимирский Мономах окажется не в силах тягаться с судьбой? Но он выстоял и безропотно нёс свой жизненный крест, сосредоточив все силы и помыслы на воспитании внучки Даши – дочери Ивана Ивановича, последней из Баташевых.

 

Пройдут годы. Дарье Ивановне будет уготован недолгий век, но в лице её супруга, генерал-лейтенанта Дмитрия Шепелева, старый Баташев найдёт долгожданного продолжателя своего дела. Вот тогда, переваливший уже за седьмой десяток старик, наконец, откажется от личного заведования делами. Да его участие тогда едва ли уже требовалось: штат прекрасных служащих и вообще образцовая постановка дела на заводах давали ему возможность дожить свой век на покое.

 

Старожилы, бывшие во времена Ивана Родионовича ещё детьми, вспоминали, как встречали Старого барина на главной садовой аллее, куда его, уже в весьма преклонных годах, вывозил на ручной коляске камердинер.

 

Однажды, увидев работающих босоногих девчонок, старичок воскликнул: «Ах, девочки, вы наколете ножки. Вам надо башмачки сшить!»

 

И, обращаясь к слуге, сказал: «Позови Анисима – придворного башмачника. Пускай смеряет мерки и сошьёт башмачки». Девочки обрадовались, но обувки им так и не сшили. «Как видно, – замечает рассказчик, – распоряжения старого барина уже не исполнялись...»

 

В те дни барскую коляску часто видели стоящей на главной парковой аллее недалеко от дома, на пригорке, откуда открывается прекрасная перспектива до самого въезда в «зверинец». Подолгу Иван Родионович сидел и смотрел вдаль, то хмурясь, то улыбаясь каким-то, только ему известным, мыслям...

 

Умер Иван Родионович зимой 1821 года и был похоронен в фамильном склепе под самым большим из возведённых им храмов – церкви во имя Рождества Христова в Выксе.

 

 

 

Алексей Киселёв.

Внештатный корреспондент

 

Елена Липатова