Стихи прозаиков или проза поэтов – всегда особая, тонкая материя. Сегодня в рубрике «Книга недели» мы представляем «Повесть о Сонечке» Марины Цветаевой.

Почему именно это. Скорее всего из-за фразы: «Был октябрь 1917 г. Да, тот самый. Самый последний его день, то есть первый по окончании (заставы еще догромыхивали)».

Если считать дни, то у нас – еще не последний, он будет в понедельник, 13 по новому стилю. Но эхо тех громов через сто лет докатывается до нас. Отзывается. И потому «Повесть о Сонечке» кажется настолько уместной, своевременной, сегодняшней, что порой взглядываешь в окно: есть ли электричество?

Повесть, конечно, о любви. Ну, у Цветаевой по-другому не бывает. Но здесь важно не столько – о чем повесть, сколько – как она написана. Назвать язык этот прозой ну никак невозможно. И если в лингвистических конструкциях Набокова (почему-то я вспоминала на первых страницах именно его) теряешься, продираешься сквозь них как сквозь колючую проволоку, цепляясь за слова разумом, душой, то здесь – словно укутываешься в мягкую сеть, погружаешься - добровольно, с необыкновенным каким-то ощущением.

Здесь важно все: детали, к которым так внимательна Цветаева, слова – каждое зачем-то, каждое потом долго эхом раскатывается по страницам. Простота – на грани, на краю, через который, перегнувшись, смотришь в будущее, как героиня смотрит с московских мостов в пасхальную ночь. Революция, разруха, голод, холод. Кусок хлеба, разделенных напополам. Печурка, которую топят «мушиной бумагой» - липкой лентой, оставшейся от прежнего жильца. И такое пренебрежение к бытовым трудностям. Они есть, их никто не умаляет. Но разве в них соль?

Повесть – оклик, повесть – отношение. И тут же, за удивительным описанием дистанции между двумя людьми – которую нельзя сократить, иначе тогда исчезнет очарование. Такое легкое, как бы мимо – замечание о мире вокруг. О том, что «нет дружбы у побежденного с победителем». А кто побежденные? Русская интеллигенция, не умеющая «заехать друг другу в физиономию».

Повесть – кружево, повесть – эмоция… Мы находим в критических статьях мысль о том, что произведение «рассказывает о самом романтическом периоде в биографии Марины Цветаевой — о её московской жизни в 1919 — 1920 гг. в Борисоглебском переулке». Оно, действительно, романтично опять же до крайности – и даже, порой, через край.  Для меня, закаленной XXI веком…  И какое же это чудо – понять, что есть на свете ценности выше любви, выше сытости, выше комфорта. Есть Настоящее…

Вот об этом Настоящем, истинно Человеческом – повесть. И немного о Сонечке, о Марине, о Володе... Обо мне. О вас.

«Повесть о Сонечке» читала Алена Баикина