9 сентября 2018 года исполняется 190 лет со дня рождения Льва Николаевича Толстого.

На своих лекциях Владимир Набоков использовал следующий прием. Он закрывал в помещении все шторы, добиваясь полной темноты. «На небосклоне русской литературы вот это Гоголь», — и в конце зала вспыхивала лампа. «Вот это Чехов», — на потолке загоралась еще одна звезда. «Это Достоевский», — щелкал выключателем Набоков. «А вот это — Толстой!» — лектор распахивал драпировку окна, и помещение заливал слепящий солнечный свет. 

В юбилейный год мы предлагаем непременно снять с полки любимое произведение писателя (ведь есть у вас такое. Конечно, есть!) и перечитать.

У меня в руках – «Анна Каренина». Роман, который читали все. По крайней мере – его первую фразу. Ну да. Ту, про счастливые и несчастные семьи. И вторую тоже. Про дом Облонских, в котором все смешалось.

Первый раз я прочла роман в 17 лет. Вронского считала идеалом, Каренину – трагической жертвой, Каренина – исчадием, а Левина и Кити как-то вообще мимо пропустила. Они показались мне не достаточно страдающими. Облонскую не поняла вовсе – как можно позволять так с собой обращаться?!

Когда мне исполнилось 30, впечатление от книги изменилось. Я очень жалела детей Карениной, жалела Вронского, стала задумываться над судьбой Каренина, прониклась уважением к Левину и Долли.

Вернувшись к произведению год назад, я нашла в нем глубочайшую философию размышлений Левина (и он стал для меня главным героем – во всех смыслах). Центральный персонаж растерял последние признаки привлекательности, а вот бедолага Каренин, и без того не знающий счастья человек, так расположил к себе – именно своей печальной судьбой, что я простила ему всю его рассудочность.

Конечно, это лишь эмоциональная, причем, женская сторона восприятия романа. Привожу ее только для того, чтобы кто-то, читавший роман давно, ощутил желание повторить опыт. Примерить на себя – выросшего и изменившегося. И понять, как меняется сама книга, ее мир и ее герои.

Были моменты, когда я натыкалась на фразы столь неудачно выстроенные, что звонила филологам, педагогам со стажем, и спрашивала: «Ну как там можно! Он же – светоч! А тут такое…»

Мне неизменно отвечали: «За все, что он написал, и за то, как он написал, за глубину его произведений ему можно простить маленькие лингвистические огрехи».

Об «Анне Карениной» написаны тонны критических статей. И я не буду отбивать хлеб у профессионалов. Скажу лишь, что осенним вечером, когда рано темнеет, а горячий чай кажется особенно вкусным, роман станет хорошим, умным и полезным спутником для любого, кто хоть иногда задумывается: «А почему в мире людей все так сложно?» Книга не даст прямого ответа. Но очень поможет в его поисках.

                                         Роман «Анна Каренина» перечитывала библиотекарь «Отчего края» Алена Баикина