Владимир Королев. Выкса в 1812. Историографическая разведка
Отечественная война. Та далекая. 1812 год. Неужели никому из земляков- краеведов не интересен этот период? Неужели никого из жителей Выксы и окрестностей это не коснулось? Хотя нет, о чем это я… У нас же есть герой этой войны- генерал Шепелев Д.Д. И портрет его в галерее таких же героев. Только вот нюанс, родился и воспитывался он не в Выксе, а в Калужской губернии. Сказать про него «наш», можно с большой натяжкой. Тем не менее, образ его, возникший на выксунском небосклоне гораздо позже войны 1812 года, полностью затмил то, что происходило на нашей Выксунской земле. А жизнь есть жизнь. И протекала она по одинаковым для всей территории страны законам. Единственное что отличало, это местность, охваченная пожаром войны, оккупированная, разграбленная и та, куда захватчики не добрались. К нам, на выксунскую землю бои не докатились, но от зарева московского пожара жарко было всем.
Каким же образом в те времена становились служивыми людьми, защитниками Отечества?
За годы царствования императора Александра I было произведено 17 рекрутских наборов. Рекрутскую повинность в России несли только два сословия: крестьяне и мещане. Дворянство и духовенство было от нее освобождено. Купечество же взамен рекрутов вносило деньги по стоимости рекрутской зачетной квитанции (в 1813 году за одного человека 350 рублей).
Требования при наборе на службу предъявляли очень простые: "надлежащий рост, совершенные лета и здоровье".
Нормой при сдаче в рекруты тогда считали рост в 2 аршина 4 вершка (примерно 160 см). Но в 1812-1813 годах эту норму снизили до 2 аршин 2 вершков. За рослыми молодыми людьми хорошего телосложения шла настоящая охота: их отбирали для гвардейских полков (рост требовался не менее 2 аршин 7 вершков, примерно 173-175 см), гренадерских, кирасирских.
Возрастные границы не были столь жесткими. По правилам в армию брали мужчин от 17 до 35 лет. В 1812-1813 годах опять же по недостатку людей планку подняли до 40 лет. Иностранные наблюдатели в Париже в 1814 году отмечали, что русская армия выглядит старой. Но то были не ветераны и бывалые солдаты - они остались на полях сражений в России и Европе, - а новобранцы, новички, взятые по этому возрастному пределу.
В 1812 году Военная коллегия разрешила допустить к приему в рекруты людей, имеющих даже телесные пороки и недостатки, "кои не могут служить препятствием маршировать, носить амуницию, владеть и действовать ружьем". Теперь в армию могли попасть те, кого раньше браковали сразу: редковолосые, разноглазые, косые, с бельмами и пятнами на левом глазе, заики и косноязычные, не имеющие 6-8 боковых зубов ("лишь бы только в целости были передние, для скусывания патронов необходимые"), с наростами на черепе и с недостатками одного пальца на ноге или на левой руке, со сросшимися пальцами, "не препятствующими заряжать и действовать ружьем".
Пользуясь нормами, определявшими количество подлежащих призыву, можно с достаточной точностью установить, сколько мужского населения из нашей местности, надело военную форму накануне и во время Наполеоновского нашествия.
В завещании Ивана Родионовича Баташева указано общее количество крестьян и мастеровых, находившихся в его собственности в трех губерниях. Число это 4788.
Из них отдано на службу:
в 1802 году- 19 человек (от 500 крестьян- 2 рекрута),
в 1803 году-19 человек,
в 1804 году-8 (по 1 от 500),
в 1808 году-47 (по 5 от 500),
в 1809 году-47,
в 1810 году-28 (по 3 от 500),
в 1811 году-38 (по 4 от 500),
в 1812 –три набора, более 100 человек,
в 1813- два набора, более 80 человек,
итого: 386 человек.
В 1818, 1819, 1824 было три набора, по три человека от 500 душ. Еще 84 человека отправились служить.
Как я уже писал, рекрутские наборы не были добровольными. Сохранилась история 19-летнего Аверьяна Савельевича Лизенкова. Он был ямщиком, жил в муромской ямской слободе Гадяч. Чем он не угодил обществу, неизвестно, но ямщики сдали его в армию за свою слободу, когда им пришла разнарядка. У Аверьяна осталась в слободе "жена Авдотья Иванова дочь". Детей молодая чета не имела.
Иногда рекрутов осматривал врач. Тогда в полковых документах появлялись следующие записи: "Аверьян Савельев сын Лизенков, 19-ти лет, ростом мерою 2 аршина 2 вершка, лицо бело красновато и немного рябовато, волосы изчерна, глаза черные, нос широковат, на брюхе несколько ямочек, правой руки на плече изкрасна пятно, на правом бедре и повыше колена шрам, на левой лопатке изкрасна небольшие знаки, на левом бедре и на ляжке знак красной..."
Добровольный набор в армию касался свободных людей. И вот тут все происходило следующим образом. Яркую картину вербовки дает в своей книге "История 8-го гусарского Лубенского полка" И. Бурский (книга издана в Одессе в 1912 году). Вино в двух уездных городках Минской губернии Шклове и Могилеве лилось рекой. От желающих выпить на дармовщину не было отбоя, и гусары каждый день увозили с собой великое число праздношатающихся. Гуляли, между прочим, на казенные деньги. На вербовку одного человека казна отпускала 8 рублей 40 копеек ассигнациями (или 6 рублей серебром), сумму немалую, позволяющую хорошо выпить и закусить целой компании (пуд хлеба тогда стоил 1 рубль). Но при этом унтер-офицеры и офицеры, проводящие "вербунок", должны были следить, чтобы в число новобранцев не попали крепостные или беглые помещичьи крестьяне, но только мещане, вольноотпущенники, разного другого состояния люди.
Вернемся к нашим местам. Путем несложных подсчетов можно вычислить, что в предвоенный период и во время боевых действий Отечественной войны 1812 года с легкой руки управляющих Выксунскими и соседними Баташевскими заводами под ружьем оказалось около полутора сотен крепостных крестьян. Да если прибавить деревеньки не принадлежащие владельцу заводов. Сотни две, с лишочком, наших земляков приняли участие в кампаниях, отправивших Наполеона на остров Святой Елены.
Куда же определили на службу наших новобранцев? С октября 1812 года в России стали собирать и формировать кавалерийские резервы. Эта работа была поручена генерал-лейтенанту А. С. Кологривову. Центром формирования вначале был избран город Муром; позже корпус кавалерийских резервов перебрался в Могилев, потом - в Слоним, а расформирован был, уже находясь в Брест-Литовске.
До конца 1812 года в Муроме собрали примерно 9 тысяч человек из отставших от полков и выписанных из госпиталей солдат, а также из рекрутов 83-го и 84-го наборов. Их обучали верховой езде, владению оружием, обмундировывали и отправляли в армию. Первый раз такая партия в 14 эскадронов ушла в апреле 1813 года, в июне было сформировано 32 эскадрона, а всего - 319 эскадронов. Из-за нехватки обмундирования и снаряжения, и особенно из-за недостатка лошадей, годных к строю, дело шло медленно. И все-таки в начале октября 1813 года в "битве народов" при Лейпциге русские гусарские и уланские полки выступали уже в большем составе: Павлоградский гусарский полк - 1102 человека (почти полностью сформирован из рекрутов, прибывших из Мурома).
Команды из павлоградского гусарского полка участвовали в действиях партизанских отрядов во французском тылу. Так, например, в лихой «сшибке» под деревней Вохной Богородицкого уезда Московской губернии 1 октября 1812 года отряд павлоградцев из состава Владимирского ополчения под командой штаб-ротмистра Богданского обратил в бегство отряд французов.
Ну, а что же война для самой Выксы? Напомню, что при Выксунских заводах были построены аптека и больница. Располагались они за Христорождественской церковью. В лихую военную годину они вошли в систему госпитального обеспечения русской армии, и, естественно, были задействованы в следующих событиях.
К 20 сентября 1812 года в госпиталях Касимова и Елатьмы, а также в ближайших к ним селениях было 9 000 больных и раненых. Практически сумма населения обоих городов. Что и заставило задействовать все возможности соседних населенных пунктов. В последующие две недели число больных дошло до 20 000 человек, и все они, по свидетельству современников, были хорошо устроены.
Профессор медицины X. Лодер по этому вопросу писал: «...менее нежели в три недели лазареты в Касимове, Елатьме, Меленках и в окрестных селениях были устроены так, что тогда уже слишком 20 000 человек имели в оных покойные постели, скамьи и койки, пользовались хорошим продовольствием, присмотром, одеждою и пр.».
В распоряжении профессора Лодера в Касимове, Елатьме, Меленках и других населенных пунктах было 46 врачей, 15 аптекарей и их помощников, 98 студентов, 130 фельдшеров и учеников, то есть были примерно те же лица, которые работали в военно-временных госпиталях Москвы.
То обстоятельство, что эта сравнительно небольшая группа медицинских работников отлично справилась с поставленной задачей, ярко показывает самоотверженность медицинского персонала и активную помощь населения.
Выздоровевшие направлялись в армию. Так, 3 декабря 1812 года старший врач Касимовского госпиталя X. Лодер писал, что выздоровевших скопилось более 9 000 человек и ежедневно количество их прибавляется.
За период с 14 сентября 1812 года по 25 мая 1813 года в госпитали, расположенные в Касимове, Елатьме и Меленках, по данным Лодера, поступило 30 126 больных и раненых, из них 586 офицеров.
За это же время вернулось в строй 23 413 человек – почти 77% (из офицеров – 60%); на нестроевую службу (в гарнизонную и комиссариатскую службу) выписано 2896 человек – почти 10%; инвалидами признано 543 человека – 2%; 199 офицеров – около 1% – направлено в домашний отпуск до совершенного излечения, большая часть из них вернулась в армию; умерло 2095 человек – 7%. Такой относительно небольшой процент смертности, особенно если учесть, какой длительной и тяжелой была транспортировка после Бородинского сражения, говорит о действительно хорошей организации лечения раненых и больных.
Профессор Лодер, организовавший это лечение, приписывает низкий процент смертности «неустанному попечению о чистоте воздуха и здоровой пище больным, а также старательности и искусству моих подчиненных, однако более еще доброму духу, веселому нраву и крепкому сложению нашего народа.
На территории елатомского кладбища должно быть значительное количество захоронений воинов-героев Бородинского сражения.
Местонахождение этих могил в настоящее время остается неустановленным. Памятник умершим от ран стоял в самом центре Елатьмы близ Спасо-Преображенского собора. Это была часовня, называвшаяся в народе Часовней Александра II. Революционные вихри стерли с лица земли это напоминание о героическом прошлом.
В 1812 Тамбовский губернатор Нилов обратился ко всем тамбовским дамам с следующим воззванием: «К вам я обращаюсь, почтенные российские боярыни, с просьбою приготовить кто сколько может бинтов и корпий (корпия – нащипанные из тряпок нитки, употреблявшиеся при перевязках вместо ваты). Ваше хозяйство ничего не потерпит, если вы несколько часов уделите на заготовление испрашиваемых мною потребностей, которыя зависят от вашей чувственности. Помещицы тамбовских округ! Вам особенно предоставлена честь успокоить русских воинов и слезою умиления облегчить их боль, от нанесенных злодеями ран терпимую». Напомню, что соседний с нами городок Елатьма до 1923 года значилась уездным городом Тамбовской губернии.
Примерно с этого времени недостроенное здание пожарной каланчи в заводском поселке Виля, этот интересный восьмигранный домик, стал именоваться аптекой. Две аптеки для Выксунской группы заводов многовато, но в свете заготовок для нужд армии все становится на свои места и получает совершенно логичное объяснение. Тем более через этот населенный пункт шла дорога Выкса-Виля-Сноведь-Елатьма-Касимов.
Что еще удалось выяснить в результате поисков в этом направлении? Есть интересный факт. Гусарский луг. Было такое место в старой Выксе. Местная легенда связала его наименование с Д.Д.Шепелевым и приезжавшими к нему погостить гусарами. И все бы вроде складывается, но… Шепелев здесь не при чем. Гусары да, гусары были. Дело в том, что с 1816 по 1819 год в Елатьме дислоцировался Павлоградский гусарский полк. Для поддержания боевой подготовки на должном уровне, полк совершал марши в различных направлениях. Так и попали боевые гусары в нашу Выксу. Разбили шатры на лугу. Только представьте себе, какое оживление в тихую жизнь Выксы внесли эти удалые герои. После чего иначе это место именоваться ну никак не могло.
Вот такой краеведческий «улов» в результате не такой уж и напряженной работы. Конечно, при наличии поддержки заинтересованных лиц, параметры поиска, ну там глубину, ширину, размер ячейки забрасываемой сети, можно было отрегулировать по другому. Соответственно и улов был бы другим. Но имеем, то что имеем.
