Галина Филимонова. Выксунские пруды как «место памяти»

Среди единиц хранения Государственного архива аудиовизуальной документации Нижегородской области есть пластина М.П.Дмитриева (стекло, 18х24 см, конец XIX века), сделанная известным фотографом в старейшем центре отечественной металлургии – Выксе (фрагмент опубликован выше). В одном кадре мастера уместилось то, что придает этому городу характерный, индивидуальный, отличный от других районных центров облик. Здесь и «большой дом» заводчиков Баташёвых, и усадебный парк, и железоделательный завод, и грандиозная система заводских прудов, появившаяся здесь в 1767 году из-за того, что производство требовало большого количества воды.

Многие путешественники, посетившие Выксу во второй половине XIX века и опубликовавшие свои заметки и воспоминания, искренне удивлялись тому, что выксунская система прудов – творение рук человека, а не создание природы. К примеру, известного русского экономиста того времени В.П.Безобразова поразили размеры «необычных прудов»: «Они до того велики, распространяясь на много верст, что нельзя поверить, чтобы это не были естественные воды». А Е.М.Феоктистов, друг семьи Салиас де Турнемир, очень недовольный скудностью окружающего Выксу пейзажа, унылостью вырубленных лесов и исковырянной дудками песчаной земли ставит в один синонимический ряд пруды и озёра: «Одно только приводило меня в восхищение, это – пруды, настоящие озёра, окаймленные лесом».

Так пруды или озёра? Культура или Природа? Эту путаницу можно объяснить лишь тем, что во второй половине XIX века выксунские пруды лишь частично использовались для нужд завода, т.к. с энергетической нагрузкой постепенно начинали справляться паровые машины. По мнению Безобразова, уже в 1879 году «эти озёра» были больше нужны «для изящества ландшафта перед господскими окнами». Видимо, экономист не взял в расчёт, что сто лет назад всю тяжелую работу на металлургических заводах выполняли механизмы, приводимые в движение водяными колёсами, а пруды были накопителями вод и аккумуляторами энергии. Без них любое металлургическое предприятие XIX века было просто обречено.

В этом контексте исследователь Л.В.Шестеров приводит довольно любопытные цифры: «Затраты на создание системы заводской энергетики колебались от 30 до 50% стоимости всего завода. В 1860 году, при определении стоимости Выксунских заводов, всё гидротехническое хозяйство было оценено в огромную сумму – 900 000 рублей при общей стоимости заводов 1 598 000 рублей». Получается, что Выксунские пруды были дороже половины заводов (56,32 %). «Изящество ландшафта» дело, конечно, затратное, но не до такой же степени! Очевидно, что пруды были не так просты, как показались Безобразову.

На чём же базировалось их ценообразование?

Ответ на этот вопрос может дать… история отечественной журналистики, «дедушка» которой Павел Петрович Свиньин (1767 – 1839) летом 1823 года гостил «несколько дней в сем замечательном имении, посвящая оные на обозрение заводов», а в 1826-м в Санкт-Петербурге выпустил «точнейший и обстоятельнейший» очерк о Выксе и выксунцах – «Заводы, бывшие И.Р.Баташёва, а ныне принадлежащие генерал-лейтенанту Д.Д.Шепелеву и его детям».

Издатель журнала «Отечественные записки», автор нескольких исторических романов и книг, путевых очерков по России, Америке и Европе, биографии Ивана Кулибина и Петра I, художник и академик, П.П.Свиньин, вошедший в историю русской словесности как яркое действующее лицо «литературных битв» и «прототип» главного героя комедии Н.В.Гоголя «Ревизор», лично осмотрел все выксунские плотины и механизмы и описал их.

«Выксунские воды достойны особого внимания, – констатирует Свиньин. – Пруд заключает в себе четыре речки: большой и малый Выксунь, Ягодную и Березовую, которые происходят из болот и воды, накопившейся от растаявших снегов, так что только первые две имеют беспрерывное течение, а остальные среди лета совсем пересыхают. Вода из сего пруда идет в пруд Среднего, а из сего в пруд Нижнего завода и потом далее, приводя в действие почвенную мельницу, изливается в большой пруд Железницкого завода.

Выксунский пруд не велик: едва имеет две версты длины и одну ширины, и воды его составляют, так сказать, побочную систему. Главная же состоит из большой речки Железницы, принимающей в себе другую почти нее менее той Вилю, которые, происходя из болот в лесах, к сему же имению принадлежащих, соединяются в 7-ми верстах выше Выксунского завода. На сем месте их соединения сделана плотина и образуется пруд Верхнежелезницкого завода, откуда Железница, протекая еще сквозь две плотины проволочной  фабрики и почвенной мельницы, запружается подле самого Выксунского завода огромною плотиною в 4 версты длиною, и составляет обширный Запасный пруд или бассейн, из которого вода хотя и не может быть заимствована для самого Выксунского завода, по положению его пруда на 7 аршин выше, но удобно впускается в пруд Среднего и Нижнего заводов, а когда в запасном пруду вода уменьшается в половину, тогда запирают шлюз, сообщающий его со Средним прудом и впускают в один Нижний, куда она может стечь до самого порога. Из сего пруда вместе с Выксунскою водою, как выше сказано, идет она сквозь другую почвенную мельницу в пруд Железницкого завода, а из него уже в Оку, но при самом устье на берегу Оки еще раз делает пользу, приводя в движение машины Пристанского завода».

Такой принцип многократного и последовательного использования энергии одной и той же речки путем создания на ней каскада прудов – редчайший случай в русской гидротехнической практике (Свиньин отмечает, что «Иван Родионович (Баташёв – один из основателей завода) любил Русское; позволял художникам своим изобретать и делать опыты несколько раз для достижения совершенства, хотя бы то и дорого стоило. Пригласить иностранца было бы дешевле, но любовь к Русскому решала его жертвовать выгодами, чтобы иметь удовольствие сказать: это сделала Русский художник. От сего в имении сем есть самоучки, делающие честь художествам»).

В те годы обычным явлением было двукратное использование воды. Как отмечает Л.В.Шестеров, троекратное имел один лишь Пыскарский завод на Урале. В Выксе мы наблюдаем последовательное девятикратное использование вод одной и той же речки Железницы, которая крутила механизмы семи заводов и двух мельниц!

Вся эта гидросистема нужна была для того, чтобы привести в движение воздуходувные меха доменных печей, поднимать 20-пудовые молоты для ковки и правки железа, дробить руду и флюсы, вращать сверлильные и токарные станки, вытягивать проволоку, пилить лес и т.д. В общем, без воды – не было бы металлургии в XVIII веке. Поэтому выбор места для строительства завода определялся не только наличием месторождения руды и леса, но и источником водяной энергии. Причем, гидротехникам того время было по силам использовать только малые реки, которые было реально перегородить плотинами. В нашем случае – это небольшая речка Железница, левый приток которой под названием Выксунь впоследствии дал имя и заводским прудам, и рабочим слободам при рудниках, и самому заводу.

Стоит отметить, что «Нижегородский топонимический словарь» Н.В.Морохина указывает на финно-угорское происхождение названия «Выкса»: «Значение корня – «поток, течение, речка между озер» (ср.: Вуокса в Ленинградской области (Мурзаев, 1984), «ыкса» - «затон» (мар.), были аналоги в языках мери и веси (Гордеев, 1985)».

Именно поток и нужен был основателям заводов – братьям Андрею и Ивану Баташёвым. О чём также сообщил своим читателям журналист Свиньин, коротко и ёмко описавший процесс основания и строительства всех баташёвских приокских заводов: «Предположив основать завод, отыскивал он (Иван Родионович Баташёв) такое место на речке, которое бы не требовало слишком больших издержек на перепруду, то есть: или имело бы берега довольно крутые, или в дальнем расстоянии от речки находились возвышенные места, которые бы можно было соединить, насыпать и перепрудить речку; - собирали туда людей (сначала большею частию вольнонаемных) и начинали работу: одни подвозили лес нужный для шлюзов, другие хворост и землю для плотины, третьи носили последнюю из места назначенного для пруда и углубляя оное возвышали плотину, и когда сия была кончена, строили корпуса для помещения машин и дома для самих жителей, для приказчика и для конторы. Когда все приходило к концу, вывозили туда несколько старых мастеровых с другого завода и придавали к ним большую часть новокупленных на вывоз крестьян. После сего завод принимал свое действие».

«Вникая в образ основания и управления заводами сего умного, деятельного заводчика, – размышляет журналист, – я нашел, что как в первом, так и в другом он руководствовался единственно природною логикою своею, которая верно доводила его до успеха». И даже цитирует местную легенду о том, как Иван Баташёв Выксу спас: «Выксунский завод давно уже терпел недостаток в воде. Четыре небольшие речки, доставляющие оную в пруд, будучи обнажены на большое пространство от лесов их окружавших, много потеряли воды, может быть от того, что самый снег, будучи открыт весенним лучам солнца, испарялся больше, нежели претворялся в воду. Таким образом, около 25 лет пруд не наполнялся и как между тем шлюзы (по-заводски вешняка), для спуску излишней воды бывшие, пришли в ветхость: то и было общее мнение всех управляющих и плотинного мастера, чтоб не делать издержек в постройке новых шлюзов, а засыпать их совсем, положа только чугунную трубу на случай. Один Иван Родионович слышать о том не хотел: «Кто знает, что будет впредь? И что значит издержка трех или четырех тысяч рублей в сравнении со вредом, который может произойти без шлюзов от большой воды? Я бьюсь об заклад, что через два, три года, вы будете принуждены подымать запоры. Шлюзы были сделаны – и действительно, после кончины Ивана Родионовича в 1822 году, дождливое лето и осень так наполнили пруды, что в 1823 году весною вновь прибывшая на прежний запас вода едва могла в шлюзы убраться, и предвидение г.Баташева спасло плотину от разрушения и весь завод от чрезвычайного расстройства».

Однако выксунская гидроэнергетическая система, созданная в конце XVIII – начале XIX веков, не дошла до наших дней в первозданном виде. Катастрофический прорыв плотины Верхневыксунского пруда в апреле 1881 года уничтожил Средневыксунский завод вместе с плотиной, повредил Нижневыксунский, Железницкий и Пристанский. От восьми прудов осталось пять. 1 августа 2000 года из-за прорыва плотины «ушел» Досчатинский пруд, питавший механизмы Железницкого завода, и от Системы осталось лишь 4 пруда (благодарю за уточненные данные Алексея Тележникова). Но даже в неполном виде этот памятник гидротехнической мысли вкупе с текстами Павла Свиньина, архивными документами, старинными рисунками и фотографиями транслируют баташёвский замысел и фиксируют смысл этого места.

Галина Филимонова

В настоящей публикации использован фрагмент фотографии М.П.Дмитриева (стекло, 18 х 24 см, конец XIX века), хранящейся в Государственном архиве аудиовизуальной документации Нижегородской области, а также гравюра с плаката АО «Выксунские горные заводы» – вид на плотину Верхне-Выксунского пруда (1910-е годы)

Материал опубликован в газете «Селёдка», № 4 (55), июль – август 2016 года

Настоящая публикация размещена на сайте Галины Филимоновой в рамках проекта «Белые пятна карты «мест памяти» Нижегородской области»

http://www.gttp.ru/Image/obull000.gif" width="8" height="12"> Как поддержать проект?